Опубликовано: Материалы VI Международной научной
конференции. Том 8. Владимир, 2014. Церковь, государство и общество в
истории России и православных стран: религия, наука и образование.С.83-89.
83
Майя
Александровна Кучерская –
кандидат филологических наук,
журналист, российский
писатель, литературовед и
литературный критик.
За
ее плечами много научных, научно-популярных и критических статей в
различных
изданиях. Значительный резонанс в творчестве,
вызвала книга
писательницы «Современный
патерик. Чтение для
впавших в уныние»,
вышедшая
в 2004 году.
Книга сопровождается предисловием Сергея Чупринина. Предисловие дает разъяснение
относительно жанра книги: «Патерик – это свод новелл о деянии христианских монахов, а также собрания их нравоучительных высказываний.
Однако упоминание этого
жанра в заголовке
книги,
лишь
путает читателя.
На самом деле
книга написана в
жанре фацеции (от
лат.Facetia –
шутка, острота)
– короткий рассказ
типа анекдота, городской
жанр, осо-бенно популярный
в эпоху Возрождения,
в основном направленный про-тив
пороков дворянства и
духовенства. Но это
не обличительно-сатирический
жанр, а любовно-подтрунивающий» [1, с.3].
Я считаю,
что Сергей Чупринин
не совсем прав,
относя книгу ис-ключительно к
жанру фацеции. В
своем докладе я
попытаюсь соотнести
книгу
с другими жанровыми традициями. По
литературной энциклопедии терминов
и понятий, «Патерик (греч. и лат.
pater —
отец) — общее название для сборников рассказов о жизни монахов
и отшельников, прославившихся особым
благочестием, также название сборников их изречений» [2, с.730].
84
Патериковые
истории отличаются от жития
краткостью,
сосредото-ченностью на отдельном
случае, вниманием не
только к святым,
но и
обычным
людям.
Патерик отличается
от фацеции серьезностью
жанра, ведь главные
черты
фацеции связаны с развлечением в веселой и остроумной форме.
Само
название подсказывает поиск жанровых соответствий в области средневековой
агиографии. Увидеть сходства
с патериковым жанром
можно на
примерах Киево-Печерского и
Скитского патериков. Рас-смотрим несколько черт, присуще
патериковому жанру:
Жизнеописание
отцов церкви, монахов или святых;
Описание
«подвигов и чуда» служителей церкви;
Божественная
и небесная любовь ко всему происходящему;
Совершение
пути «по Христу»;
Знание
о дне и часе своей смерти;
Происходящее
чудо после смерти;
Любовь
к миру как творению Божьему.
Соотнесем эти
черты с конкретными
примерами из книги
«Современный патерик»:
«Один батюшка вообще ничего не умел… У него не было
дара рассуждения, дара чудотворения,
дара прозорливости, дара
красивого богослужения — служил
он тихим голосом, так что, если стоять далеко, ничего
не
было слышно. И чего уж у него совершенно не было, так это дара слова,
проповеди
он мямлил и повторял все одно и тоже, из
раза в раз. Его ма-тушку было не слышно и не видно, хотя она все-таки у него
была, но вот
детей у
них тоже не
было. Так батюшка
и прожил свою
жизнь, а потом
умер. Его
отпевали в хмурый
ноябрьский день, и
когда люди хотели
по
обычаю
зажечь свечи — свечи у всех загорелись сами, а храм наполнил не-земной свет.»
[1, с.59-40 ]
И
второй пример из «Современного патерика»:
85
«Зима выдалась бесснежной. Стоял канун Рождества, а
снег так и не
выпал. Скитоначальник одного
небольшого скита отправился
в дальнюю
пустынь
к старцу-отшельнику просить о помощи. Тут старец простер руки
к
небу и начал молиться. Через несколько минут на ясном небе собрались
темные
снеговые тучи, и повалил снег. Скитоначальник в ужасе пал на лице свое и
поклонился старцу. Но когда поднялся,
старца уже не было рядом – он убежал в лес.» [1, с.26 ]
Для сравнения
приведем в пример
рассказ из «Киево-Печерского
патерика»:
«Один
брат по имени Афанасий, проводивший святую жизнь, после
долгой
болезни умер. Целый день он оставался без погребения, потому что
был
беден и никто не хотел хоронить его.
Ночью
игумен услышал голос, который сказал, что Афанасий второй
день
лежит без погребения. Игумен с братией пошли к умершему, но нашли его
живым, сидящим в
слезах. На все
вопросы он повторял
лишь:
«Спасайтесь!» — и
советовал пребывать в
послушании и покаянии.
Он
прожил
затворником в своей пещере ещё двенадцать лет и никогда ни с
кем
не говорил. Перед смертью он повторил братии наставление о послушании и
покаянии.
Один из братии,
Вавила, страдавший болью
в ногах, прикоснувшись к телу Афанасия, исцелился. Он
рассказывал, что Афанасий
явился
ему в видении и сказал: «Приди, я исцелю тебя».» [3, c.37-40]
Сопоставив
данные примеры с патериковыми историями, можно заметить черты сходства между
ними. Но нельзя забывать, что данная книга
М. Кучерской
носит название «Современный
патерик». Значит, мы не
можем
ограничиться указанием на сходство с древними патериками.
«Современный патерик»
представляет собой сборник
рассказов
разных
по объему – от нескольких страниц, до нескольких строк:
«Отец
Стефан дернул брата за бороду.
—
Ой-ой-ой! — закричал брат.
86
—
Ты же молчальник, — изумился Стефан.
—
Ну и что же, — сказал брат. И горько заплакал» [1, с.10].
С
помощью этих рассказов осуществляется разговор с современным
читателем.
Кучерская открывает завесу другой жизни
– алтарной, пытаясь
показать,
что духовные лица – тоже люди и ничто человеческое им не чуждо,
но при этом стараясь, чтобы это
прозвучало без осуждения и с улыбкой. При этом она «в открытую» говорит о
недостатках церковной жизни в
посткоммунистической,
постсоветской и постатеистической России: жалобы на близких
вместо исповеди; обожествление обычных людей; недоверие к женщинам и их профессиональным
способностям.
В
книге Кучерской одни истории очень трогательные и светлые, другие –
читаются как анекдот из жизни священнослужителей. Сегодня монахи,
священники и благочестивые миряне в наибольшей степени сохраняют
древнюю традицию
серьезного отношения к
жизни. Редкий священник,
даже
завзятый алтарный шутник, оживляет свою проповедь шуткой, улы-бается или
проповедует радость во
Христе. Цель, которую
преследовала
Кучерская,
создавая книгу –
разнообразить «церковный мир»
собирая за-бавные истории
алтарного юмора.
На
мой взгляд, такой переход от патерика к фацеции образовался под
влиянием
литературы ХIХ-ХХ веков. Это говорит о том, что грань между
«святым»
и «смешным» очень тонка.
Многие
критики признают, что «Патерик» не
просто схож, но и является
продолжателем традиций литературы
XIX-XX веков: Лескова
«Мелочи
архиерейской жизни» [ 4 ] и отца Михаила Ардова «Мелочи
архи…,
прото.. и просто иерейской жизни» [ 5 ].
Отмечается главное отличие Ардова от
Лескова и Кучерской
- наличие священного
сана, ведь
его «картинки
с натуры» —
свидетельства наблюдений, основанных
на
собственном
опыте [5].
Второе
отличие – время, в котором были написаны книги. Николай
Лесков
написал книгу «Мелочи архиерейской жизни» в девятнадцатом ве-
87
ке, а его продолжатель, Михаил Ардов написал
«Мелочи архи…, прото…
и просто
иерейской жизни» (сборник
анекдотических историй) в
двадца-том веке – это говорит о том, что двадцатый век явил нам
«картинки», ко-торых не было
в девятнадцатом веке [5]. По
тому же принципу
можно
сравнить с
книгой Лескова и
«Современный патерик» Майи
Кучерской,
написанный
в двадцать первом веке. Жизнь церкви 1990-х заметно отлича-лась от того, что
было 100 лет назад. Ее наполнили люди с атеистическим
прошлым.
Для рассказа о них требовалась иная литературная форма, язык,
отличный от древних
патериков, поэтому у
Кучерской патерик —
совре-менный, изложенный «новым» языком [1].
Но
не это служит главным стимулом для сопоставления Кучерской с
Лесковым
и Ардовым. Боготворя Лескова, Ардов
осмеливается писать продолжение,
или лучше сказать подражание «Мелочам архиерейской жизни», осваивая при
этом редкостный жанр - церковную юмористику. В них он излагал
курьезные истории, относящиеся к церковному быту [4, 5].
В названиях
книг, которые дали
авторы, фигурирует слово
«мелочи», но означает
оно совсем не
пустяк и что -то
малозначащее [6, с.170].
Напротив,
в нем заложен глубокий смысл - рассказы о простых явлениях
архиерейского
жития составляют самый яркий признак самого ужасного и
вредного
нравственного падения, которое, к сожалению, стало приметой и
нашего
времени.
Позже
инициативу алтарного юмора
«взяла себе в
руки» Майя Кучерская:
«Отец
Иегудил облился гороховым супом.
— Слушай, Вася, постирай-ка мою рясу, —
сказал он одному недавно поступившему в монастырь послушнику.
—
Да я не умею стирать, — возразил Вася. И засмеялся.
— Вот
и научишься, — ответил отец
Иегудил. И засмеялся
еще
громче»
[1, с.11].
88
Свои рассказы Кучерская называет небылицами. Но не все
истории
такие
веселые. Многих читателей возмутили рассказы из цикла «Назида-тельные рассказы
для чтения в
воскресной школе» [1,
с.195-204] и
«Хороший
человек» [1, с.49-64]. В них действительно отчетливо заметны
элементы жестокого
отношения: матери и
дочери, ежика и
белки. В них
рушатся
всё внешнее благочестие, обнажая при этом сложную, мучительную внутреннюю
жизнь человека, порой
несоответствующую церковным
стереотипам. Вера необязательна, главное –
исполнение обычая, ритуала,
норм церковной
жизни. Но с
помощью их Кучерская
высмеивает агрес-сивный формализм
церковных энтузиастов, заставляющих
действовать
против
воли.
Но за этим отстраненным и иногда даже весьма острым
подтруниванием чувствуется выстраданная любовь автора ко всем своим персонажам
и к объединяющей их церковной жизни. В своих рассказах Кучерская нередко
использует новаторские черты, чего нет у
Лескова и у Ардова, например, рассказ
«Улица Мандельштама», в котором «оживают» Пушкин и Мандельштам [1,
с.155-156].
Финал «Патерика»
также отмечен чертами
авторского новаторства.
Герои:
и батюшка-бизнесмен, и батюшка-атеист, и злая игумения, и десятки героев-мирян
— набожных и не очень — и
все-все остальные на Пасху
оказываются в
храме, всех их
охватывает пасхальная радость.
Учитывая
иносказательность этого
последнего отрывка, можно
предположить, что
так
Кучерская представляет себе всеобщее воскресение [1, с.273-280].
Одна из задач Кучерской —
показать, зачем современному человеку
ходить в
храм, что находят
люди в церковной
жизни, попытаться нащу-пать,
как можно нефальшиво
говорить о вере
с современным человеком.
Она
выбрала наиболее подходящую для выражения религиозных смыслов
форму притч,
подразумевающую
иносказательность и парадоксальность,
фацеция
и патерик, в данном случае существуют взаимосвязано.
89
На основе моего доклада можно сделать вывод, что жанр
книги является синтетическим, так как черты фацеции, о которых говорит
Чупринин, взаимодействуют с жанровыми
принципами древних патериков,
а также книг Лескова и Ардова.
Литература
1. Кучерская М.А.
Современный патерик /
Предисл. С. Чупринина.
– М.:
Время, 2004. – 288 с.
2. Литературная энциклопедия
терминов и понятий / Под ред. А.Н. Нико-люкина. – М.: НПК «Интелвак». 2001 –
1600 стб.
3. Киево-Печерский патерик:
Репринтное издание с
добавлением гравюр
XVIII века. - Издание
Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1991.
4. Лесков Н.С. Мелочи
архиерейской жизни. Собр. Соч. Т.6.-М., 1957
5. Ардов М. Мелочи архи.,
прото. и просто иерейской жизни / М. Ардов.
М.: Изд-во им. Сабашниковых,
1995. - 256 с.
6. Толковый словарь русского
языка. В 4 т. Т. 2 / Под ред. проф. Д. Ушако-ва. – М.: ТЕРРА, 1996. – 520 с.
Комментариев нет:
Отправить комментарий